Решение об обороне Азова далось донским казакам непросто. Спустя некоторое время после взятия Азова видим "брань" (разногласия) в казачьей среде по поводу удержания казаками за собой этого города - "иные де (казаки - О. К.) Азов хотят держать, а иные не хотят", причем последние довольно прозорливо заявляли: "стены де нас не накормят". По-видимому, это была позиция казаков низовых донских городков - весьма влиятельной в войсковых делах части казачества. Впоследствии именно казаки Черкасского и Манычского городков отказывались идти в Азов в осаду, заявляя: "Мы де за камень умирать не хотим!..." Однако стараниями жителей собственно донского центра и, по-видимому, казаков из верховых городков все же взяло верх решение остаться в Азове и оборонять его от турок. Так, посылавшийся зимой 1637/38 г. в Азов с грамотой из Москвы воронежский сын боярский Трофим Михнев отмечал затем в расспросе, что казаки "против крымских и турских людей стоять готовы" и "Азова им (казакам - О.К.) крымскому царю и турским людем" не отдавать. Возобладала, по-видимому, высказывавшаяся казаками еще ранее (в частности, в 1635 г.) точка зрения, что если Азов будет за русской стороной, то "крестьянские де <...> крови и порабощенья" прекратятся (речь идет о татарских набегах на южнорусский край), а Большие Ногаи из Крыма перейдут под Азов обратно в русское поддан (с. 117) ство. Заинтересованность в осуществлении подобных прогнозов проявляла и Москва.

   Время показало, что казаки оказались правы в отношении политических последствий взятия Азова, но сами сильно проиграли экономически. Дело в том, что турки, напуганные открывшимся для казаков устьем Дона, бросили свои военно-морские силы к Керченскому проливу, блокировав его. По этой причине казачьи походы на море 1638-1640 гг. оказались по большей части неудачными, вследствие чего казаки потеряли один из важнейших источников своего благосостояния - военную добычу от морских походов. Москва помогала казачьему Войску материально, но этой помощи было недостаточно.

   Казаков ранее неоднократно спрашивали из Москвы, нужна ли им военная помощь, но Войско сначала тянуло с ответом, а затем в лице войскового атамана Михаила Иванова (Татарина), присланного в апреле 1638 г. в Москву, отказалось от нее. Между тем, в связи с отсутствием военных добыч на море казаки начинают расходиться из Азова, ставя последний в опасное положение в случае осады. В городе ощущается экономическая и политическая нестабильность, появляются требования казачьей стороны прислать в связи с этим в Азов войска. Однако, уже раз приняв решение не оказывать казакам военной помощи, в Москве больше не возвращались к данному вопросу. В результате, к началу осады казаки оказываются в достаточно непростом положении.

   Далее приводим отрывок из войсковой отписки донских казаков в Москву, отправленной из Азова в канун осады, 24 мая 1641 г. с атаманом Анисимом Никифоровым и казаками его станицы. Данный документ к изучению азовской обороны до настоящего времени привлечен не был, в связи с чем даем выдержку из него о положении в Азове (в том числе, экономическом) перед осадой его турками. Казаки, в частности, писали в Москву: "И ныне, государь, мы <...>, живучи в Азове, помираем голодною смертию, и наги, и боси. А твоего государева жалованья - хлебных запасов к нам, холопем твоим, се лето (то есть в этом году - О. К.) не бывало, и торговые, государь, люди с Руси з запасы и никакими тавары к нам не бывали ж. А пороху, государь, и свинцу у нас нет, стояти противу окаянных и злоневерных <...> твоих государевых су (с. 118) постат, и за дом Иоанна Предтечи, и за тебя, великого государя, нечем. И кормитись нечем же, всем скудны, и купити, государь, ни запасов, ни одежи не добудем. А добычи (военные - О. К.) стали тугие: где преж сего добывались, и чем кормились - и ныне, государь, божиею милостью и твоим государьским счастием те орды и город под твоею царьского величества высокою рукою, и нам, государь, холопем твоим, во всем стало гораздо нужно, и безодёжно, и голодно. И без пороху, и без свинцу погибаем - х какому нужному (то есть ратному - О. К.) делу за дом святого славного пророка и предтечи, Крестителя Христова Иоанна и за твою, великого государя, отчину (город Азов - О. К.) постояти и кормитися нечем". 

   Возможно, здесь несколько преувеличена нужда казаков, но подобное высказывание было уже не первым, а значительный недостаток "хлебных запасов" действительно имел место. Большая партия хлеба (пять тысяч четвертей), которую Москва собиралась послать на Дон из Воронежа, в итоге была задержана из-за военной опасности по Дону и не дошла до Войска. Упоминание о недостатке у казаков в Азове хлебных запасов еще встретится нам в источниках. Тем не менее, несмотря на сложность положения, Донское Войско пошло на оборону города.

   Необходимо сказать об укреплениях, которые пришлось штурмовать туркам. Азовская крепость состояла из трех частей: "Топракова города" или "Топракалова" (Топрак-кала - Земляной город); "Ташкола" или "Ташкалова" (Таш-кала - Каменный город); собственно Азова. Все три "города" были каменные. Согласно статейному списку дворянина Степана Чирикова, привезшего в 1637 г. на Дон государево жалование и приглашенного после взятия казаками Азова для осмотра его укреплений, оборонительные сооружения последнего были не очень мощны. Так, "город верхней Ташкол", который казаки взяли с помощью взрыва подкопа, и прочие укрепления были, согласно документу, "не кирпишные - камень самород кладен и смазан глиною и белою глиною (так в документе - О.К.)". "А город некрепок, - сообщал далее С. Чириков, - тонок, зубцов по стенам нет, и боев сверху и нижних из города нет же, потому что избы татарские приделаны к городовой стене. А обламов по городу нет: ходят по городу (стенам - О. К.) по деревянным кладем. А наряду по башням и на татарских избах, которые избы выше городовой стены, много. А иной наряд без станков. (с. 119) А наряд неболшой". Перед осадой Азова, в 1636 г., казачья артиллерия, располагавшаяся в Монастырском, Черкасском и Манычском городках, насчитывала 90 пушек, в основном, малого калибра (от 6 гривенок до полугривенки ядро), в Азове было захвачено до двухсот орудий. Всего в Азове перед осадой было около трехсот пушек.

   В ближайшее время после овладения городом казаками был спешно заделан пролом в стене Ташкалова города - специально для этого были наняты греки-каменщики. Позднее казаки возводят по стенам обламы, устраивают нижние бои для пушек; упоминаются в документах также "середние" и верхние бои. Непрочность укреплений Азова, однако, время от времени давала себя знать - город "портился часто", обваливались стены, причем не всегда можно было сразу подыскать мастеров - "горододельцов". Башни оставались непокрытыми еще в конце 1639 г., тогда же у казаков попортились обламы и мосты по башням. Но это были, впрочем, устранимые недостатки, быть может, несколько преувеличенные в отписках в Москву. Учитывая энергию казаков, не приходится сомневаться, что к лету 1641 г. Азов был укреплен, насколько это было возможно в принципе. Так, в документальных источниках периода обороны города встречаются упоминания о зубцах на стенах и башнях, которых первоначально не было.

  Наконец, о численности противостоящих сторон. Количество людей с турецко-татарской стороны плохо поддается определению. В казачьей войсковой отписке, отправленной в Москву вскоре после отхода вражеских войск из-под Азова, приводится цифра в 240 тысяч человек. В числе осаждавших, согласно отписке, были, помимо турок, татары из Крыма, а также из Большой и Малой Ногайских орд. Кроме того, упоминаются "воинские люди" из "Буданской", "Мутьянской", "Арапской" земель, из Валахии и даже Франции. Поэтическая повесть добавляет к этому списку греков, сербов, арнаутов (албанцев) и др. Общую численность осаждающей стороны данная Повесть определяет в 256 тысяч человек (причем это - не считая "черных мужиков", то есть не ратных людей), а по ходу повествования в некоторых случаях говорит о 300-тысячных силах неприятеля. Документальная повесть сообщает о двухстах тысячах человек "всяких (с. 121) воинских людей розных земель", подчиненных непосредственно турецким пашам, а также о сорока тысячах татар и десяти тысячах горских черкас - т. е. в целом о 250-ти тысячах. Она же уточняет состав присутствовавших в турецком войске европейских военных специалистов. Это были "немецкие люди городоимцы и приступные вымышленники" - испанцы ("шпанцы"), итальянцы ("италияне"), французы ("френчюжане"), венецианцы ("венецеяне"), которые специализировались на осаде городов. Они, по словам Документальной повести, умели делать "всякие приступные подкопы, и иные мудрости, и ядра огненые чиненые".