Приведенные выше цифры позволяют, на наш взгляд, сделать следующий вывод - численность подошедшего под Азов турецко-татарского войска была очень велика. Данное обстоятельство постоянно подчеркивается и в Поэтической повести. В частности, в ней говорится, что от огромного числа неприятельских войск земля под Азовом прогнулась и река Дон вышла из берегов. Интересно и такое замечание автора: "никак непостижимо <...> в нашем возрасте того было [и] услышати, не токмо что такую рать великую и страшную <...> очима кому видети".

   Более определенные сведения имеются о численности казачьей стороны. Атаман Беляй Лукьянов с казаками, отправленные с войсковой отпиской в Москву вскоре после прихода турок и татар к Азову, определяли численность защитников последнего в 5-6 тысяч человек (включая около тысячи запорожских казаков). Атаман Роман Родионов с казаками, отправленные тогда же в Астрахань, показывали во время расспроса в этом городе, что в осажденном Азове находится около трех тысяч казаков - цифра, по-видимому, созна (с. 123) тельно занижена. Согласно тексту Поэтической повести, опубликованному в издании 1949 г., всего в осаде находилось 5307 казаков; по списку Повес

   Перейдем к рассмотрению источников, касающихся непосредственно хода азовского осадного сидения 1641 г. Думается, их следует разделить на две группы - 1) нарративные; 2) документальные источники. К первой группе относятся Поэтическая и Документальная повести об азовском осадном сидении, а также рассказ о нем из труда "Книга путешествия" Эвлии Челеби, известного турецкого путешественника и свидетеля осады турками Азова. Вторую группу составляют в основном отписки воевод (прежде всего, астраханских) с приведением расспросных речей людей, побывавших на Дону в интересующее нас время.ти, опубликованному в 1985 г., казаков в начале обороны насчитывалось 7590. Документальная повесть сообщает о 5367 казаках, причем ее данные А. Н. Робинсон почему-то принимает за официальные. По-видимому, число в пять-шесть тысяч наиболее приемлемо, но следует учитывать и тот факт, что какое-то количество казаков (думается, впрочем, что едва ли очень значительное) прибыло на помощь к "азовским сид

   Ход борьбы за Азов, в соответствии с данными Поэтической повести, можно предварительно разделить на несколько этапов. Пер (с. 125) вый, начальный, этап охватывает следующие события: первый приступ турецкой стороны к городу и после его неудачи возведение турками в несколько дней "великого земляного вала", или, как поясняет автор Повести, "земляной горы высокой", которая была выше азовских укреплений. Затем последовали казачья вылазка к этому валу и подрыв его казаками с помощью подведенных под него подкопов. В целом, первый этап охватывает события начала осады, которые закончились для турецкой стороны поражением и чувствительными потерями.

   Ко второму, основному, этапу относятся следующие эпизоды: возведение турками нового, еще большего земляного вала и не менее чем 16-суточный обстрел с него Азова из тяжелых стенобитных орудий, в ходе которого, согласно автору, были разрушены укрепления города - стены, башни, а также каменные строения ("палаты") до самого основания ("по подошву"). К данному же этапу принадлежат последовавшие чуть позже подкопные мероприятия турецкой стороны и подкопная ("земляная") война, развернутая казаками.

   Третий, заключительный, этап включает в себя попытку турок взять казаков измором в ходе двухнедельного непрерывного штурма, проводившегося турецкими силами посменно. Следует подчеркнуть, что никаких хронологических привязок, кроме дат начала и окончания "осадного сидения" (24 июня-26 сентября 1641 г.), по отношению к отдельным событиям или этапам обороны в Поэтической повести нет ельцам" уже в ходе осады. Рассмотрение материалов о начале осады неизбежно связано с вопросом, какого числа турки и татары пришли под Азов, но прежде посмотрим, какую информацию по этому поводу дает Поэтическая повесть. В последней говорится, что турки и татары подошли к Азову 24 июня, в первой половине дня ("в ранней самой обед"). Вечером того же дня, согласно данному источнику, между казаками и турками прошли переговоры, столь ярко и красочно представленные автором Повести. А уже на следующий день с утра (т. е. 25 июня) состоялся первый приступ к крепости всеми силами осаждающих, к которому, по сообщению Поэтической повести, турки готовились всю ночь с 24 на 25 число ("...разбирались оне в полках своих и строилися"). Надо сказать, что начало осады Азова представлено в Поэтической повести хоть и кратко, но довольно логично и емко, однако эти сведения не находят подтверждения в документальных материалах.

   Точную, без всяких сомнений, дату начала осады Азова дает нам войсковая отписка донских казаков, отправленная в Москву с атаманом Беляем Лукьяновым и казаками его станицы в самом начале борьбы за крепость. Документ сообщает, что 24 июня город был обложен крымцами, турками "и иных земель людьми" во главе с крымским "царем". Важнейший момент отписки следующий. Казаки обещают "за <...> православную веру, и за святыя Божии церкви, и за <...> праведнаго государя" против недруга "стояти крепко и воору (с. 133) жатися", сколь "милосердый Владыка Христос помощи подаст". В целом отписка, писавшаяся, по-видимому, наскоро, довольно коротка. Согласно содержанию документа, он был отправлен в Москву из Азова со станицей Беляя Лукьянова в день прихода "бусурман" под город (т. е. 24 июня). Тогда же открылись и военные действия под городом: в конце отписки лаконично говорится, что в этот день у казаков с подошедшим под Азов неприятелем "бои <...> были великие". Еще одна войсковая отписка тогда же была отправлена из Азова со станицей во главе с атаманом Романом Родионовым в Астрахань. Сведения о приезде казаков в этот город находим в одной из воеводских отписок из Астрахани в Москву примерно от этого же времени. Как писали астраханские воеводы, в казачьей отписке сообщалось о приходе 24 июня под Азов турок, крымцев, а также представителей "многих" иных земель; казаки просили астраханских воевод прислать к ним на помощь "государевых ратных людей". Таким образом, сведения двух войсковых отписок, фиксирующих данные о начале азовского осадного сидения, сходны. Временем прихода турок и татар под крепость они называют 24 июня.

   Расспросные речи казаков, доставивших упомянутые отписки, значительно уточняют картину. Так, Б. Лукьянов с казаками показывали во время расспроса на Валуйках (от 3 июля 1641 г.), что 24 июня в 7-м часу дня к Азову подошли только крымские татары, которые и осадили город, а турки прибыли к устью Дона лишь 25 июня, малыми судами подойдя к Азову. В этот же день (25 июня), согласно расспросным речам в Москве Б. Лукьянова с казаками, состоялась вылазка казаков из города против "крымских людей", которую возглавил войсковой атаман Наум Васильев. Сам Б. Лукьянов с казаками были отправлены из Азова 25 числа ночью. Интересно, что станице Б. Лукьянова пришлось пробираться в темноте "сквозь крымские полки тайно", при этом один из казаков свалился вместе с конем в хлебную яму, один казак пропал без вести. (с. 134)

   Роман Родионов с казаками во время расспроса в Астрахани также сообщали некоторые подробности о ситуации под Азовом. Они, в частности, показывали, что татары пришли к городу 24 июня степью, турки же 25 июня, только подтягиваясь морем к устью Дона, стали за мелью на расстоянии менее чем в полдня пути от города. На берег они еще не вывозились и казаки даже отправили "на море для караулу" из Азова четыре струга, чтобы проследить, когда турки начнут высадку. Р. Родионов с казаками показывали также, что в  этот день - 25 июня, уже ночью ("в ночи") казаки сделали вылазку, отправив из Азова одновременно три станицы - в Москву, Астрахань и "к запорожским черкасом" (в Запорожье), из них две последние - с просьбой о присылке военной помощи. По-видимому, речь здесь идет о той самой вылазке, которую возглавил войсковой атаман Наум Васильев. Из Астрахани Р. Родионов с казаками вскоре были отправлены обратно на Дон, им было сказано, что относительно присылки к казакам ратных людей нет государева указа, т. е. в просьбе было отказано. 

   Расспросные речи атамана Б. Лукьянова с казаками в Москве интересны также тем, что в них получили отражение планы и замыслы казачьей стороны относительно обороны города. Так, в данных расспросных речах говорится, что в ходе одной из вылазок казаков - возможно, уже 24-го июня, "в языках" был захвачен "турский мужик". Пленник в ходе допроса показал, что турки и крымцы хотят над Азовом "промышлять подкопами, и вал весть (вести. - О. К.), и приступом с лесницами приступать". В связи с этим Б. Лукьянов со станицей показывали о планировавшихся казаками мерах по обороне города следующее.

   В ответ на турецкие осадные мероприятия казаки, по словам Беляя Лукьянова с товарищами, собирались подводить под турецкий вал несколько подкопов, чтобы этот вал "разорвать" с помощью подземных взрывов, одновременно направив на это место пушки. Против подкопов неприятеля казаки намеревались делать "слухи" - по-видимому, специальные подземные ходы, либо же углубления в земле и "по рву ходить". Б. Лукьянов со станицей констатировали также, что в Азове скудно "хлебными запасами" и сообщали о замысле осажденных пополнять запасы продовольствия в ходе частых вылазок из крепости. Приступа с лестницами казаки не опасались: "приступом они (турки. - О. К.) города не возьмут", - уверенно говорили Б. Лукьянов с казаками. В тех же местах, где турецкая осадная артиллерия будет пробивать стены, казаки собирались ставить специальные срубы ("избы"), набитые хрящем и землей (еще их именовали "тарасами"). О последнем сообщали в Астрахани и казаки станицы Р. Родионова, (с. 136) отметив по данному поводу, что "стена каменная в Азове тонка". Таким образом, насколько можно судить, казаки достаточно уверенно чувствовали себя в начале осады. Их боевой дух был на высоте - по словам Б. Лукьянова с товарищами, осажденные в Азове собирались "сидеть крепко" и не сдавать город, "хоти всем до одного человека помереть". Надо отметить, впрочем, что действительность оказалась гораздо более суровой, чем она первоначально виделась казакам.

   О времени начала решительных действий под Азовом с турецкой стороны сообщается в расспросных речах на Валуйках (от 14 июля 1641 г.) и в Москве (от 21 июля) служилых людей г. Валуек Севастьяна Князева и Степана Пригаринова. Последние в середине июня 1641 г. были посланы из этого города к казакам в Азов с грамотой из Москвы, но когда С. Князев и С. Пригаринов подошли к Азову, город оказался обложен турецко-крымским войском. Русские гонцы были замечены крымцами (из-за утреннего тумана они слишком близко подъехали к татарским шатрам) и во время бегства государеву грамоту "вкинули в воду" речки Темерник, т. е. уничтожили ее. В этот же день С. Князев и С. Пригаринов прибыли в ближайший тогда к Азову Черкасский казачий городок.

   Как показывали С. Князев и С. Пригаринов во время расспросов, на другой день после прибытия их в Черкасский городок казаки "в последнем часу дни" отправили из этого городка С. Князева и донского казака Лёвку Лукьянова, умевшего говорить по-татарски, в небольшом судне под Азов - вероятно, с тем, чтобы попытаться проникнуть в город водным путем. Однако на пути к Азову С. Князев и Л. Лукьянов были подмечены с небольших турецких судов, стоявших по обе стороны Дона. Среди турок поднялась тревога, и С. Князев и Л. Лукьянов отошли вверх по Дону и укрылись в камышах, где простояли весь следующий день.

   Согласно показаниям С. Князева и С. Пригаринова в Москве, в этот день "за час до света" под Азовом началась ружейная стрельба - "учали бить из ружья из мелково" и били около двух часов. Затем стреляли из двух пушек и били "из мелково ружья" опять "часы з два ж", после чего стреляли из восьми пушек. И, наконец, после этого "во весь день стрельба была из ружья и ис пушек с перемешкою". Дождавшись темноты, С. Князев и Л. Лукьянов вернулись в Черкас (с. 137) ский городок, а, опять-таки, на следующий день под Азовом "учали бить из большово наряду безпрестанно до полдень". Далее орудийный огонь велся "по вся дни статьями с перемежкою", причем казаки Черкасского городка говорили, что это бьет "турской наряд". Наконец, в десятый день пребывания гонцов на Дону под Азовом началась стрельба из "большого наряда" и "бой (канонада - О. К.) учал быть большой". "И учало де у них в городке (Черкасском - О. К.) быть ужасно", - вспоминали во время расспроса в Посольском приказе С. Князев и С. Пригаринов. 

   Ситуация на тот момент действительно была критической. Как сообщил по секрету ("сказывал тайно") гонцам есаул Черкасского городка Григорий Филиппов, в случае, если турки и крымцы возьмут Азов, то казакам из Черкасского городка придется, оставив последний, уходить вверх по Дону на верхние казачьи городки и "в Русь". С. Князев и С. Пригаринов спешно были отправлены из Черкасского городка обратно на Валуйки. Сами же казаки принялись копать ров и одновременно готовить суда. Как видно из данного сообщения, под Азовом решалась судьба не только этого города, но и казачьих городков тоже.

   В своих показаниях в Москве С. Князев и С. Пригаринов сообщали, что упомянутая стрельба была под Азовом в Петров день - 29 июня. Ошибка здесь, учитывая упоминание о церковном празднике, маловероятна. В пользу данного вывода косвенно свидетельствует и тот факт, что при упоминании о пребывании С. Князева в светлую часть указанного дня в камышах под Азовом, в расспросных речах употреблено выражение: "и на завтрея, в середу". Пасха в 1641 г. была 25 апреля, и при соответствующем расчете подтверждается, что Петров день в этом году действительно приходился на вторник.

   Подходя к завершению разбора документов о начале обороны Азова, отметим следующее. Согласно показаниям Б. Лукьянова и Р. Родионова с казаками их станиц, 24 июня под город пришла только крымская орда, турки же были лишь на подходе. Таким образом, если не считать вылазок казаков 24 и 25 июня (и, возможно, позднее), то основные боевые действия должны были начаться несколько позже. Когда? Заметим, что до указанной ружейной и пушечной стрельбы, которая шла "с перемешкою" (попеременно) и очень похожа на перестрелку в ходе приступа турецкой стороны к городу, никаких предварительных обстрелов Азова расспросные речи С. Князева и (с. 138) С. Пригаринова не фиксируют. Обстрелов крепости не было ни в тот день, когда упомянутые гонцы подъехали к Азову, ни в день отправки С. Князева из Черкасского городка под Азов.

   Итак, на наш взгляд, стрельба под Азовом 29 июня была связана именно с первым приступом турок. До этого турецкой стороной велось, по-видимому, возведение осадных укреплений ("шанцев"), как об этом сообщает Эвлия Челеби (см. далее). Затем последовал методический обстрел крепости, а канонада около 7 июля была связана, вероятно, с подвозом тяжелых стенобитных орудий. С. Князев и С. Пригаринов сообщали также, что на следующий день после их пребывания в камышах под Азовом артиллерийский огонь был только "до полдень", в то время как в последующем он велся "по вся дни", причем казаки в Черкасском городке определили, что это бьет "турской наряд". Возможно, стрельба 30 июня только до полудня была связана, как об этом известно из Поэтической повести, с захоронением турецкой стороной своих воинов, погибших в ходе приступа.

   Расспросные речи от 29 августа приехавших с Дона на Валуйки из казачьего городка Каргалы белгородца Е. Еремеева и "черкашенина" Г. Герасимова содержат сведения о взятии турками и татарами Топракова города в Азове. Об этом событии в литературе известно (с. 139) из выдержки, сделанной А.А. Новосельским из расспросных речей К. Петрова, а также известий, полученных русскими посланниками И. Остриковым и А. Юдиным в ногайских улусах от приехавшего туда из-под Азова некоего татарина Оллака (см. ниже). Между тем, расспросные речи Е. Еремеева и Г. Герасимова гораздо подробнее сообщают о данном событии и называют его точную дату. 

   Источник, о котором идет речь, опубликован, но при этом в историографии донского казачества малоизвестен. Согласно документу, когда Е. Еремеев и Г. Герасимов были на Дону в казачьем городке Каргалах, при них 6 августа сюда из казачьего Черкасского городка приехали донские казаки Василий Болдырь (в публикации, скорее всего, ошибочно: "Бондырь") и Иван Тамбовец, сообщившие во время расспроса на кругу в Каргалах следующее. 3 августа при них, В. Болдыре и И. Тамбовце, из Азова в Черкасский городок "прибежало" два запорожских казака ("черкашенина"). Последние показали, что 2 августа при них "турские и крымские люди" с помощью "земляного насыпного вала" взяли Топраков город (в документе - Топракалов), причем в ходе этих событий был ранен донской войсковой атаман Наум Васильев, который вскоре от раны умер. В тот же день (2 августа) войсковым атаманом был избран Тимофей Лебяжья Шея, который укрепился ("сел в осаде") с казаками "в Азове [и] в Ташколове городке". Сообщалось также о серьезных потерях казачьей стороны в ходе боев и, в частности - "на приступех", а также сильном обстреле с земляного вала и стен захваченного турками Топракова города донских казаков, засевших в Азове и Ташкалове.

   Указанный документ уникален в том отношении, что он дает нам дату оставления казаками Топракова города - 2 августа. И хотя принято говорить о достаточно быстром отступлении из него казаков, выходит, однако, что осажденные удерживали его больше месяца. (с. 140) Данное обстоятельство в определенной степени меняет наши представления о ходе азовского осадного сидения 1641 г. Получается, что осада была еще драматичнее, чем это представлялось на основе Поэтической и Документальной повестей: казаки весь июль удерживали Топраков, но затем все-таки были вынуждены оставить его. С учетом информации данного источника оборону Азова в целом следует разделить, думается, на два периода - до падения Топракова города и после него. Причем второй (по нашему предварительному делению) этап надо разделить, как представляется, на два - до 2 августа и после этого числа (разбивка на этапы будет еще раз дана в общем обзоре борьбы за крепость).

   Из расспросных речей Е. Еремеева и Г. Герасимова очевидна также следующая деталь. Турецкий вал фигурирует уже через месяц после начала осады, да и создан он был, судя по характеру сообщения, значительно ранее. Несмотря на то, что данное известие было зафиксировано лишь после того, как оно прошло через вторые и третьи руки, точность датировки позволяет, на наш взгляд, с доверием отнестись к указанной в документе дате. Таким образом, данная информация дает основание подвергнуть сомнению сообщение войсковой отписки донских казаков от конца сентября-начала октября 1641 г. о том, что турецкая сторона предприняла возведение валов лишь после двухмесячного обстрела города, т. е. с конца августа.